tushisvet: (Default)
439.03 КБ

...Если бы человеку непосвященному сказали, что в этом невзрачном заведении в Городском саду бурлит своя, особая жизнь, что это своего рода клуб – он бы, наверное, покрутил пальцем у виска. Одноэтажное строение с деревянными стенами, выкрашенными серо-зеленой краской, как в паспортном столе или ЖЭКе, с большими окнами и 10-ю грязноватыми столиками выглядело довольно… убого. Но так вышло, что туда сходились в обеденный перерыв и журналисты из разных редакций, расположенных рядом на Пушкина, и чиновники из Наробраза, что напротив, и даже «люди с площади», комитетчики. Тут за одним столом сидели сторож из гороно Гасан Салтинский и Мигзар – младший брат крупного обкомовского работника.

Как-то я неправильно начал. Нужно было с Клары. Вообще-то смены в Чайхане было две. В одну выходили Патя – благожелательная немолодая аварка и Хачита – так мы называли ее помощницу за огромный рост, орлиный профиль и лицо сурового гуронского воина. А в другую – Клара и Соня. Соня даже во внимание не принималась, тихая старушка, как в мультиках рисуют. А вот Клара….Она цвела в этих убогих декорациях, как дивная роза. Все в Кларе было чересчур – ярко-рыжие, крашеные хной волосы, много пудры, много румян, громкий командный голос и красные сапоги. Ей бы быть хозяйкой портового кабака, глушить ром и одним ударом отправлять в нокаут буянов – а вот пришлось управляться с тонкими стаканами-армуды и с заварочными чайниками – большой чайник – 30 копеек, маленький – 20, плюс лимон, сахар… В общем, без размаха. Может, потому у Клары время от времени случались приступы плохого настроения, тогда могла и матюгом.. Но если хорошее расположение духа – чай заваривала, как никто.

В общем, Чайхана слыла опасным местом – там был рассадник, как вольнодумства, так и неизбежно следующего за ним стукачества. Иногда спорили так жарко, что к следующей встрече готовились, читали специальную литературу. Главными темами были имам Шамиль и сталинизм. Некоторые беседы из застольных перетекали и в периодику – так Саша Торба начал спор с Зубаиром Османовым в чайхане, а потом продолжил на страницах родного «Комсомольца Дагестана», предоставив слово и оппоненту. Как-то все это легковесно звучит, мол, говорильня, бездельники собирались, поэтому, забегая вперед, сообщу, что многие из «чайханщиков» стали очень удачливыми предпринимателями.

Ходили в чайхану удивительные люди. Например, Витя Бондарь, он как-то угодил под поезд, потерял руку, ногу, но был крутой программист. В 90-е за ним чеченцы настоящую охоту устроили, им хакер нужен был. Так он вышел из дома и уехал, в чем был. Леша Шмелев – половине универа дипломные писал. Замечательный рассказчик Тагир Гайдаров, он умел заурядную историю рассказать так, что все падали со смеху. Гена Пейсахов – он тогда был единственным на Северном Кавказе, кто закончил Ростовскую консерваторию по классу ударных, такой фанат барабанов был. Айдемир, который один из первых поднял «шамилевское знамя» и как-то явился в чайхану в папахе, после чего долго ходила шутка – мол, следующим шагом должен быть торжественный айдемиров въезд на коне. Дима Горбанев, Мирза Айдунбеков, Бахтияр Ахмедханов… Можно долго перечислять..

И уж без Мурада Тамадаева чайхана не была бы чайханой. О, он был широкий человек! Ходила байка, как они с приятелем по имени Сепа (прозвище образовалось от «сепаратизма», о котором Сепа любил порассуждать) отправились к девицам. Да-да, в то время тоже были такие места. Вошли. Впереди Мурад – здоровенный такой, из-за его спины выглядывает маленький Сепа, спрашивает – Сколько? А в кредит можно? А Мурад, узнав, что все удовольствие стоит всего 10 рублей, отчеканил – «Я не имею дела с дешевыми женщинами!» и протянул две четвертные. Другая история, связана с приездом в город актрисы Елены Цыплаковой – они с Тамадаевым оказались в одной компании, и Елена спросила насчет обрезания, мол, зачем?. Тамадаев пожал плечами и начал «Во-первых, это красиво…». Никакого «во-вторых» уже не понадобилось. Все рыдали!

Мурад умер несколько лет назад. От рака. И многих других уже нет. Нет и самой чайханы, на ее месте стоит ресторан Теремок. Мне часто приходилось слышать насмешки по поводу этой странной конструкции, но мало, кто знает, что автором проекта был Шапи Гусейнов, один из чайханщиков. И он, работая над проектом, мало думал об эстетике, а больше заботился о том, чтоб при постройке не было вырублено ни одно дерево из тех, что окружали нашу Чайхану.
tushisvet: (Default)
59.96 КБ

- Каждый вечер в нашу однокомнатную квартиру на Николаева приходили дру¬зья родителей. Практически все они, как и мои родители, работали на приборо¬строительном заводе, но киношному и литературному образу «пролетария», то есть очень «советского», невежественного, запойного человека, никак не соответствовали. Это были заводские, но интеллигентные люди. Никакой водки и ско¬вородок с жареной картошкой - «Ркацители», чурек и сыр. Тогда любой «белый» сыр называли брынзой. Мы, дети, обычно сидели под столом, во что-то играли и слушали вполуха. А родители говорили о разном, о Солженицыне, например, слу¬шали Галича и Высоцкого. Или рассматривали польский журнал «Pano-rama», он тогда в каждом киоске продавался. Читать на польском никто не умел, но там были красивые картинки, а на третьей странице обязательно фотография обнаженной по пояс красотки. И Солженицын, и красотка были явлениями одного порядка. Ветер из другого мира.

Солженицына привозил дядька, брат мамы. И в моем детском представлении Сол¬женицын был такой старый еврей с вислым носом, что сидит где-то и пишет, пишет. Дядька работал в каком-то очень секретном НИИ, и друзья родителей по очереди читали Булгакова и «Раковый корпус», перефотографированный с фотографий же. Поэтому кое-где страница блестела, и поверх непонятных слов было дописано уже от руки. Дядя Слава, как я сейчас понимаю, вообще был диссидент, помню его фразу: «Ленин был властолюбив и революцию из-за этого сделал». По тогдашним временам за такое можно было и в КГБ угодить. Среди родительских друзей были очень за-бавные люди. Например, дядя Валера, Валерий Ивницкий. Он ходил в ярко-красной рубашке, в джинсах, которые до него, наверное, человек 15 носили, и в самодельных деревянных сабо. Из заднего кармана джинсов обязательно торчала «L'Humanite» или что-нибудь в этом роде. У него не было художественного образования, но он ра¬ботал художником сначала на заводе, а потом и в Худфонде. Тогда Союз художников располагался на Буйнакского, там, где сейчас Союз архитекторов, и ни одну вывеску, даже для за¬нюханного магазинчика, без одобрения худсовета сделать было нельзя. Потому Ма-хачкала выглядела по-человечески.

Знаешь, я иногда думаю, как ни страшно это звучит, что Махачкала должна быть благодарна сталинским чисткам и репрессиям. Именно так сюда попадали люди, которые и формировали лицо города. Художники Алексей Августович с Галиной Конопацкой, например. Или наш преподаватель из художественного училища Сталина Андреевна Бачинская. Она была маленькая, сухонькая, в каких-то странных одеждах, ненакрашенная, с пучком седых волос на затылке, но когда начинала говорить… Она читала «Историю искусств». Не знаю, где она брала эти репродукции, но о Тулуз-Лотреке, о Малевиче и Кандинском мы узнавали от нее. Занятия в училище начинались в 11 часов, закан¬чивались в 17:20, но никто домой не торопился. «У Сталины будет что-нибудь?» - «Вроде да». «Что-нибудь» - это значило свечи, чай, стихи Цветаевой или Ахмато¬вой, переписанные от руки, портрет той же Ахматовой работы Альтмана, пластинки с классикой, разговоры, споры, споры…

До сих пор не знаю, как попала в Дагестан Александра Марковская. Она тоже была нашим преподавателем и о ней тоже ходили слухи, что ссыльная. Сутулая, по¬луслепая, в платке из козьего пуха. Могла случайно на занятии бросить фразу: «Как-то мы с Лилей Брик…» или «Всегда недолюбливала Маяковского - бузотер и горлопан!». И по этим словам вырисовывалась какая-то иная, прошлая жизнь. Она была для нас небожительницей, ходили легенды, что в 70 лет она прыгала с парашютом, чтобы лучше понять и пере¬дать на картине состояние парашютиста.

В том же училище подрабатывал натурщиком еще один ссыльный - Дедушка Дрейслер или Дрекслер, сейчас уже и не помню. Грузный, одинокий старик. Бар¬ские манеры, густой низкий голос, седина, обязательно пиджак, галстук, пусть и не ¬глаженные брюки. Был знаком с Есениным, Чуковским, о Толстом знал все. Кажется, он был литературовед. Жил рядом с училищем и подрабатывал натурщиком. За 60 копеек в час. А если обнаженка, то за рубль двадцать. Умер один, никого рядом не оказалось. Соседи хватились его только через несколько дней…

Натурщики у нас вообще были интересные. Помню старика Хип-хопа, который без портвейна позировать не мог. Еще одного, похожего на Сталина и подчеркивающего это сходство френчем. У него был стеклянный глаз, который он через раз забывал. И еще помню Софу. Это была крашеная блондинка лет 30-ти. Она позировала обнажен¬ной, но в черных очках, такая форма стыдливости.
tushisvet: (Default)
151.02 КБ
Шестая слева Рукият Яхьяева


- Вы удивляетесь, что я пришел на встречу, даже не поняв толком, кто именно мне звонит? Так это сейчас все насторо¬женные стали, недоверчивые, а в том городе, который я знал, часто даже двери не запирали, а люди были открытыми и доброжелательными. И вот в том именно городе, несмотря ни на что, ни на какие внешние обстоятельства, я продол¬жаю жить.

Я в Махачкале с 69-го года. Получается, сорок лет. А вообще-то я согратлинец, хотя вырос и школу закончил в Гунибе. Наш род, можно сказать, весь медицинский, из всех Патаховых практически 90% медики. Я как-то взял и сложил вместе свой медицинский стаж и стаж всех моих родных, и получилось целых 570 лет. Можете себе такое представить?!

Вообще-то я с детства мечтал, что поступлю в Харьковский авиастроительный. Почему-то в голове это у меня сидело. Я даже знал, на какой факультет хочу - на авиамоторный. Но все мои планы разрушил случай. В Гуниб приехал академик Вишневский, они с моим отцом, можно сказать, приятель¬ствовали. Увидел меня, а я уже выпускником был, спросил отца, куда я поступать буду. Ну, отец и сказал, что, мол, в ме¬дицину определю. Так что не без помощи Вишневского я по¬ступил в Ленинградскую военную академию, но проучился там недолго и перевелся в наш мединститут. И вот, когда я в 1969-м окончательно обосновался в Махачкале, то понял, как город изменился. А ведь я его помню с дет¬ства.

Сюда меня в 1963 году на летние каникулы отправил отец, чтобы я подучился русскому языку. Жил я у тети Рукият — жены двоюродного брата моего отца. Он погиб на фронте, а тетя так и не вышла больше замуж, воспитывала двоих детей и очень меня любила, все говорила, что я очень похож на Магомеда, ее мужа. Ну так вот, жила она на улице Магомеда Гаджиева, дом 94, там сейчас, кажется, агрофирма «Согратль», а раньше стояли большие ворота, за которыми располагался колхозный двор, там в столовой тетя работала поварихой. Про тетю я бы хотел особо.Read more... )
tushisvet: (Default)
КНИЖКУ СДАЛА!!!! Теперь остается только ждать)

51.85 КБ

...а через год мы поженились. Убежали с лекций, встретились на углу улиц Ермошкина и Леваневского. В занюханной комнатушке стоял стол, будто бы изрезанный ножом и потом заляпанный чернилами, за ним сидела неприветливая тетка. Через несколько минут мы поставили свои подписи в журнале бракосочетаний и официально стали мужем и женой.. И тут же разбежались по своим институтам.

Уже как семья мы поселились на Леви¬на. Считалось, что у нас на Горке (это так называлось вне зависимости, какая улица имеется в виду) самое вкусное молоко и его можно было купить практически в лю¬бом дворе. И бродили от дома к дому старьевщики, скупали тряпье. Дети бросались к ним, несли разные разности, а взамен получали такие мячики на резинке и прочие игрушки. Лудильщики также ходили по дворам, это все больше лакцы были, продав¬цы керосина подъезжали на своих осликах, дудели в рожок и гнусаво кричали: «карасинь, карасинь!», точильщики обещали сделать все ножи в доме острыми. А когда подъ¬езжала тележка ассенизатора, все зажимали носы. Представьте себе, ишачок тащит здоровую бочку на двух колесах, там же пристроена длиннющая палка, дрын такой с ведром на конце. Въезжает во двор, и золотарь вычерпывает яму этим ведром, слива¬ет все в бочку, а потом едет дальше, а полная бочка качается, подпрыгивает на ухабах и расплескивает зловонную жижу. так что амбре еще где-то с час висит в воздухе, колышется между домами. Больше всего от мальчишек доставалось бродячим... как бы их назвать... ну... ходили люди такие по дворам, обрезание делали. Без особых затей, опасной бритвой чик, и готово. так вот, мальчишки, которые этой операции уже подверглись, при приближении такого человека забирались на крыши и обстреливали его камнями. Мстили, наверное, за причиненные страдания.

Да, я же не рассказал про мусор! Мусорных баков еще не существовало, и по вечерам из домов выбирались люди со свертками, с ведра¬ми, отходили подальше от своих ворот и копали ямку. Что-то туда высыпали из ве¬дер и, быстро забросав землей, шмыгали назад в дом. каждое утро вырастали новые холмики — мусорные захоронения.

Мы снимали однокомнатную конуру с низким фанерным потолком. Не помню уже, сколько она стоила, помню лишь, что летом жара стояла невыносимая, а зимой спасались тем, что топили печку. кто ее строил, какой такой мастер? В печи не было никаких заслонок, она накалялась моментально, и в самый суровый мороз в комнате было пекло, градусов 36, наверное. Но тепло сразу же уходило в атмосферу, и к утру в комнатенке была уже чуть ли не минусовая температура. Еще мыши донимали. Еду нужно было прятать. Оставишь на столе — сожрут моментально. Хотя это нам еще повезло, когда мы переехали на Малыгина, то поняли — мыши животные очень милые. На Малыгина под полом жили крысы, они прогрызали доски и вылезали в комнату. Приходилось в каждую дыру вбивать полено. И у нас таких поленьев торчало из пола штук шесть, так что приходилось лавировать между ними, чтобы не споткнуться.

Кто бы мог предположить, что спустя годы, я буду вспоминать об этих чужих, неуютных, холодных домах чуть ли ни с нежностью. Будто в их стенах до сих пор звучит эхо наших голосов и они освещены и согреты нашей молодостью.

241.99 КБ
самый маленький и сосредоточенный - Далгат.

А на этой справа - его мама, Елизавета Саввична.
29.48 КБ
tushisvet: (Default)
Старое интервью. Почему-то захотелось выложить. Не помню, было ли уже у меня или нет. Подкат убрать не удалось, не взыщите.

91.25 КБ

Эта
книга попала мне в руки совершенно случайно. Лежала на столе в редакции и я
взялась листать от скуки. Машинально переворачивала страницы, пробегая текст по
диагонали, и тут наткнулась на абзац, после которого села и внимательно прочла
всю книгу от корки до корки. Мало того, что прочла, я ее клянчила у владельца,
а, не выклянчив, через год все-таки раздобыла всеми правдами и неправдами. Так
что теперь у меня есть свой экземпляр. Со строчками, подчеркнутыми карандашом,
с загнутыми уголками, с закладками – какой и должна быть книга, с которой
работаешь, к которой постоянно обращаешься. Но сначала, пожалуй, я тот самый
абзац перескажу, как помню. А было там следующее, что, дескать, если стояла
группа мужчин и мимо них проходила женщина, то они по законам этикета должны
были повысить голос. И знаете для чего? Чтобы женщина слышала – говорят не о
ней, чтобы шла себе спокойная, уверенная, горделивая. А теперь вот что, если
кто считает, что это фрагмент из рыцарской жизни, должна разочаровать. Не из
рыцарской. Из жизни совсем недавнего Дагестана. И это не беллетристика, не
исторический роман, где по законом жанра все сплошь идеализировано. Книга, о
которой я говорю называется «Культура поведения и этикет дагестанцев. XIX
начало XX века». И
автор – наш, дагестанец. Профессор, доктор исторических наук, заведующий
отделом этнографии Института археологии, истории и этнографии Лугуев Сергей
Абдулхаликович.

Read more... )
tushisvet: (Default)
297.83 КБ

Когда началась война, мне было всего 5 лет. Семья наша жила в Школьном пере¬улке, 16, это возле маяка. Дом по тем временам был богатый, из семи комнат. Правда, и нас было немало: родители, семеро детей и тетка. Говорили, что строил его для себя англичанин какой-то, потом купил Вейнер, затем владельцем был русский, а потом уже мы. Дом, кстати, до сих пор стоит. Основательный такой, с толстыми стенами, высота потолков 4 метра, парадный и черный вход. Уже после войны мой отец - он был инженер-строитель - приводил домой троих военно¬пленных немцев, что были в его распоряжении. Они делали у нас ремонт. Белили, красили. Немцы эти были большие аккуратисты: когда после работы мама звала их к столу, обедать - они непременно сначала мылись и переодевались (сменную одежду приносили с собой). Помню, подсмотрела, как они стаканы, перед тем как налить туда молоко, шли ополаскивать. Не потому, что стаканы были грязные, моя мама была хорошей хозяйкой, а скорее по привычке.Read more... )
tushisvet: (Default)
319.07 КБ

- Родилась я в Харькове. Родители мои, Семен Долин и Софья Токарь, были актерами. Там, в Харькове, и жили, пока в 1938 году родители не поехали в Москву на актерскую биржу труда. Им предложили Дагестан и они согласились. Мне тогда было четыре года.

Мама вспоминала, что город поразил ее обилием солнца и зелени, но дома преимущественно были маленькие, скособоченные, в одном из таких мы и жили почти год. В 39-м нам дали две комнаты в трехкомнатной квартире на Октябрьской, 5. Наш дом был домом для профессуры, там на первом этаже магазин для ветеранов и ясли. Отапливался дом мазутом, и в котельной хозяйничал татарин Мирза. Жильцы его одевали, подкармливали.Read more... )
tushisvet: (Default)
142.74 КБ

- Я появился на свет Божий 20 апреля 1926 года в этом славном городе, крещен в соборе, на месте которого сейчас Аварский театр. Соборам в Махачкале не везло. В конце 30-х годов в красавце Морском соборе, куда меня мальчонкой брала бабушка, умудрились организовать спортзал, а в мечети (угол улиц Оскара и Леваневского) - Детскую спортивную школу. Морской собор долго и упорно подрывали, так что главпочтамт и соседние здания ходуном ходили.

У главного входа в Морской собор была могила одного из первых летчиков, раз¬бившегося где-то поблизости, а на ней - пропеллер самолета, и мы, пацаны, прохо¬дя мимо, невольно останавливались, словно отдавая дань памяти пилота.Read more... )
tushisvet: (Default)
Название села для непривычного уха звучит дивно. Сразу и не понять – где это, вполне можно допустить, что не в Дагестане, а вовсе даже в какой-нибудь Центральной или Южной Америкой, с ее пирамидами, инками и обсидиановыми ножами для кровавых ритуалов.

ГОЦАТЛЬ такое у села имя.

277.69 КБRead more... )
tushisvet: (Default)
104.06 КБ

- Я так долго здесь не была, а ведь Махачкала – город моей юности. Мы отсюда с братом Леней уезжали в Москву «учить¬ся на артистов». Отец Лене дал костюм свой единственный, он на брате, как на собаке худой, висел. Мне мама платье какое-то сшила, туфли лакированные разношенные отдала. И чемодан с грушами. Наши наивные родители решили, что в Москве это дефицит жуткий. Мол, продадите и будете на эти деньги шиковать. Приехали мы, а нам и остановиться негде. Но я же всегда была деятельной, черт возьми. Вещи - в камеру хранения, а сами - на Центральный рынок груши продавать. Как же у нас их воровали! Подходили, в наглую брали, а мы с Ленькой стеснялись и делали вид, что ничего не замечаем. В общем, продали килограмма два, остальное съели. Я потом эти груши всю жизнь терпеть не могла.Read more... )
tushisvet: (Default)
116.86 КБ

- Говоришь, дом особый? Так и есть. Например, таксисту не надо говорить адрес «Гаджиева, 3», достаточно сказать: «Дом писателей». Дом старше меня на пару месяцев, я там и ро¬дился. Когда немного подрос и стал соображать, самой боль¬шой радостью было, если старшие ребята разрешали поси¬деть с ними в беседке. Она стояла в середине двора и была большой, человек двенадцать там могли уместиться. Перила с гвоздями, один слой краски выглядывал из-под другого, на перилах вырезаны имена. А сидели там обычно Амин и Азизи, сыновья Абу-Бакара, дети Юсупа Хаппалаева, Аткая Аджаматова, Эраста Коркмасова, Наримана Алиева. Для нас, мелюзги, большой честью было, если нас отправляли за сигаретами. Через дорогу был магазинчик и продавщица, тетя Муслимат, давала в долг. Мы брали «Приму», «Ново¬сти»… У них был белый фильтр, хорошо помню, потому что мы тайком докуривали бычки за старшими. Невкусно было. Гематоген, который мы лопали с огромным удовольствием, или витамин «С» с глюкозой были намного вкуснее. А на каж¬дый день была смола: огромные куски лежали во дворе, за¬вернутые в бумагу, и мы ножом отколупывали понемногу и ходили, жевали «жвачку».Read more... )
tushisvet: (Default)
420.61 КБ

- Мама рассказывала, что когда я родился, отец на ра¬достях собрал друзей и промотал все деньги на «обмывку». Придя в себя, явился в роддом на Батырая забирать жену с младенцем. С пустыми руками явился. Ему в голову не при¬шло, что нужны какие-то пеленки, распашонки, одеяльца. Строгая медсестра вручила ему талончики на покупку всех этих вещей (в начале 30-х их в свободной продаже не было). Однако в магазине отцу сказали, что нужные ему товары бу¬дут только дней через пять-шесть. Вернулся в роддом ни с чем. А там уже все нервничают, мол, срочно заберите роже¬ницу и ребенка. «Может, у вас есть какое-нибудь покрыва¬ло?» — спросила медсестра. «Есть!» — обрадовано восклик¬нул отец и кинулся домой. Забрав покрывало, он по пути в роддом прикупил в магазине горшок, ванночку, еще что-то и со всем этим пришел забирать маму и меня. Но в общежитии Дома кадров на Вузовской, куда счастливый муж и отец при¬вез семью из роддома, не нашлось ни чаю, ни сахара. Отец наскреб 20 копеек и сбегал за бутылкой лимонада для мамы. Маме в ту пору было 17 лет, отцу 21 год.Read more... )
tushisvet: (Default)
74.37 КБ

Оглядываясь назад, в свое довоенное детство, я вижу себя избалованным пятилетним упрямцем, главное удовольствие которого – издеваться над собственной бабушкой. Родители мои, люди совсем еще молодые, были постоянно заняты. Мама училась в Пединституте, а отец, инженер-строитель по профессии, пропадал на бесчисленных стройках. День начинался с того, что бабушка Оля пыталась впихнуть в меня завтрак. Помню, как однажды она ходила за мной с тарелкой, умоляя съесть хоть ложечку. А я ускользал: «Невку-у-сно» Бабушка присела на краешек стула и сказала:
- Вот начнется война – все тогда будет вкусно…
Не прошло и месяца, как наступил роковой день 22 июня 1941 года… Помню застывших у репродуктора родителей… Они слушают выступление Молотова… И когда до меня наконец доходит суть происходящего, я начинаю носиться по квартире и орать во все горло :
- Ура! Война! Теперь все будет вкусно!..Read more... )
tushisvet: (Default)
314.53 КБ

Мои дед и бабка с маминой стороны приехали сюда, в Махачкалу году в 25-ом или 26-ом. Бабушка Щущан была из богатого рода. Как отдали ее за Гянжума – простого каменщика - не знаю, может, такой уж дед был красавчик, может, бабка повелась на то, что он отменно играл на дудуке. Сначала молодая семья уехала из Карабаха в Ташкент, но очень уж любвеобильным был дед, закрутил роман, и бабка от греха увезла его сюда, где к тому времени уже обосновался ее родной брат. По слухам ташкентская красавица следом притащилась, жила тут некоторое время, но дед остался в семье.Read more... )
tushisvet: (Default)
Семья Клавдии Шальневой. Сама она - девочка в белом платье в первом ряду.

241.86 КБ

Семья наша родом из села Большая Липовка Самарской или Саратовской (по-разному в разное время считалось) об¬ласти. Сейчас село затоплено, и об истории его мне лично ничего выдающегося не известно. разве что сестра старшая рассказывала, мол, в гражданскую войну проходила через нашу Липовку Чапаевская дивизия и, оставив взамен какую-то клячу, «в интересах рабочего класса и трудового кре¬стьянства» реквизировала нашего коня Рыжика. Но сама я этого не помню, мала была.

И голод, страшный поволжский голод тоже не помню. Знаю только, что отец мой, Прохор Лукьянович Алехин, решил, что надо спасать семью. И в 21-м году 27 человек — наша семья и семья сестры моей мамы, — увязав весь скарб в узлы, даже без предварительной разведки перебрались в Порт-Петровск, где на улицах росла шелковица — по-здеш¬нему тутовник — черная и белая, а в море было полным-полно рыбы. Напоминанием о той, другой, прежней жизни остался на долгие годы огромный медный самовар с медаля¬ми. В каждый праздник он, начищенный и растопленный, важно стоял на столе, за которым все умещались: и родные, и друзья, и соседи, и рабочие из артели отца со своими се¬мьями.Read more... )
tushisvet: (Default)
155.30 КБ

Папа мой, Константин Самвелович Мелкумов, несмотря на ярко выраженную кавказскую внешность и говорящие сами за себя отчество и фамилию, был скорее космополитом. Дома говорил только на русском (хотя сам, как и его братья и сестры ходил в детстве в армянскую школу), да и рассказывать о дедах и прадедах не любил. Знаю только, что отец его был казначеем и еще одну печальную семейную историю. Их было три сестры и два брата и как-то в детстве, играя, брат папы Сурен схватил висевшее на стенке ружье и наставил в шутку на одну из сестер. И оно выстрелило.

Меня маленькую эта история завораживала.. Такая печальная. Я об этой сестре всегда думала, как о взрослой девушке, и домысливала, мол, засватана уже была, влюблена, счастлива, а тут все оборвалось. Совсем книжная история. Такая же книжная, как и история моих родителей. Молодая, красивая Женечка, моя будущая мама, приехала сюда по распределению после института. Была она веселой, спортивной девушкой и отбоя от кавалеров не было, пока не появился на горизонте мой папа, не разогнал кавалеров и не сказал строго – или ты выходишь за меня, или зарэжу.Read more... )
tushisvet: (Default)
237.54 КБ

Коренной махачкалинкой я себя назвать, конечно, не могу, жили мы с родителями в Сергокале, но почти каждые каникулы приезжали сюда, в город.

Атмосфера города была особой, я, сельская девочка, чувствовала ее еще на въезде в Махачкалу. По улицам шли нарядные женщины в платьях из креп-жоржета и крепдешина, многие с яркими китайскими зонтиками на бамбуковой ручке или в кокетливых шляпках, мужчины щеголяли в белых или кремовых костюмах из чесучи. А девочки в коротких платьицах играли в игры, которых не знали в нашем селении. В аптеке на Буйнакского я как-то увидела парня и девушку. У нее, видимо, что-то случилось с туфелькой, и он, опустившись на одно колено, поставил ее ножку на другое и исправлял застежку. А она не возражала, не манерничала, а спокойно смотрела на него. Это для меня, девочки приехавшей из села, было почти шоком, у нас такое было не принято, но столько заботы и нежности в его жесте было, а в девушке — столько доверия, что я помню до сих пор.

И это — тоже входит в понятие «город». Как и концерт Кобзона на летней площадке филармонии, который прерывался стуком колес проходящего поезда. Как «Фиалка» — знаменитый парфюмерный магазин на Буйнакского — в котором я уже в студенческие времена покупала духи «Быть может». Как парикмахерская в том же доме, где работали бесцеремонные и грубоватые горские еврейки, покрикивавшие на сельских женщин, пришедших туда навести красоту. Дом, где был магазин и парикмахерская, сейчас стоит полуразрушенный, и мне больно мимо него проезжать. Ведь рядом с ним прошла часть моего детства.

Знаете большой жилой дом на привокзальной площади, с магазином внизу? Так вот, за ним были частные домики, уютные дворики, в одном из них жила моя бабушка по маме. Двор всегда был чистенький, выметенный, сбрызнут водой. Жизнь в таких двориках проходила на глазах у соседей, я до сих пор помню семью Игнатенко (по вечерам из их окон доносились звуки рояля, это дети учились играть), Пушкиных (его звали Генрих Евгеньевич, а жену Лина Павловна, и они обращались друг к другу по имени-отчеству, даже когда ругались), тетю Надю и дочку ее Свету. В летние вечера во дворе устраивались общие чаепития.Read more... )
tushisvet: (Default)
100.49 КБ

Я страшно не люблю большевиков. Но если бы не они, я бы не родился. Все дело в моей бабушке. к 17-му году она была счастливой замужней молодой дамой, жила в Петербурге. Все оборвалось сразу. она с мужем шла по улице, когда какой-то пья¬ный с красным бантом на груди выстрелил ему в спину. Что его на это спровоциро¬вало — сказать не могу. то ли манеры — муж бабушки был дворянин, то ли форма — мичман российского флота, только бабушка в одну секунду осталась вдовой, к тому же беременной.Read more... )
tushisvet: (Default)
ххх

"Размен? - цедила Манюня сквозь зубы, - Пжалста! Только при условии, что я получаю двухкомнатную квартиру не выше пятого этажа, недалеко от центра, с телефоном и бесперебойной водой". Через полгода она обнаружила себя в однокомнатной бетонной коробке на 7-ом этаже, безо всяких телефонов, зато в Редукторном поселке, где с водой обстоит всем известно как. Вот что значит уметь настоять-таки на своем, и не дать себя в обиду


ХХХ

Последние дни августа были раскаленными. Даже тени, казалось, прилипали к мягкому асфальту и не поспевали за хозяевами. Манюня осторожно высунулась на балкон, и поняла, что в ближайшие пару часов она никуда из этой гостеприимной квартиры не пойдет. Нема дурных в такое пекло ходить! А на балконе стояло кресло, и сидела в нем хозяйская бабушка. В пальто с меховым воротником, в пуховом платке и ботиках фасона «прощай молодость». Бабушка сидела прямо, «держала спинку» и смотрела перед собой непримиримо, как самурай. «Вот и лето прошло, – сказала она вдруг в пространство, – а тепла так и не было…».
tushisvet: (Default)
Демонстрация в Махачкале 70-е
94.76 КБ

— Построили его, кажется, в 60-м году. В 61-м туда въехали мои родители. В 68-м родился я. Дом стоит до сих пор во дворе Дагестанского филиала АН, с одной стороны ограничен этим самым филиалом, с другой парком, с третьей — пивзаводом и «питомником» (странное название неокультуренного или ландшафтного парка, прижившееся в Махачкале), а с четвертой — Буйнакским шоссе (потом улица Карла Маркса, а теперь уже и не знаю) со старым православным кладбищем.

Отчасти мой дом представлял собой то, что сейчас начали называть «таун-хаусы». Нет, это был трехэтажный дом на 27 квартир, но он имел свой двор, дровяной сарай, массу места, где можно было играть, сушить белье, пить пиво и жарить шашлыки. Расширением двора был внутренний двор здания АН, «нижний филиал», как мы его называли, и фасадная часть — «верхний филиал». На «верхнем филиале» играть не позволялось — там ездили машины, могли случайно появиться «пришлые хулиганы». Также не поощрялись самостоятельные уходы в парки и к пивзаводу. Во дворе и на «нижнем филиале» мы могли мотаться без особого контроля с утра до позднего вечера. Ведь главным, что объединяло дом с «таун-хаусом», были жители. Почти все работали вместе. Все всех знали. Дети были «общими», одинаково присмотренными и накормленными.Read more... )

Profile

tushisvet: (Default)
tushisvet

July 2012

S M T W T F S
12 34567
891011121314
15161718192021
22232425262728
293031    

Syndicate

RSS Atom

Page Summary

Style Credit

Expand Cut Tags

No cut tags
Page generated Jul. 6th, 2025 10:17 am
Powered by Dreamwidth Studios